Дело о "новгородских вольностях"

Дело о «новгородских вольностях»

Кузнецов Алексей
Кузнецов Алексей
Историк, журналист
Как адвоката судили за речь на процессе

Первая русская революция наглядно продемонстрировала, насколько в Российской империи были обострены серьезнейшие социальные противоречия: между рабочими и предпринимателями, между модернизирующимся обществом и архаичной системой правления, земельный вопрос в деревне, национальный вопрос и многие другие. В условиях спада революционного движения после беспрецедентных уступок власти в октябре 1905 г. правительство одной рукой начинает важные социально-экономические преобразования («столыпинские реформы»), другой – «закручивает гайки». Одним из примеров последнего служит политика «власть предержащих» в отношении адвокатуры, считавшейся – и небезосновательно – одним из главных «островков» российского либерализма. Учащаются случаи применения к адвокатам различных мер карательного свойства. В частности, в 1908 г. общественное мнение было основательно шокировано так называемым «делом Гиллерсона».

Обложка сборника материалов
Источник заимствования: http://www.litfund.ru/auction/57s1/50/

С 1 по 3 июня 1906 г. в Белостоке – небольшом городе на востоке исторической Польши, населенном преимущественно евреями (примерно 60% населения), происходили вооруженные столкновения. Начавшиеся как «классический» еврейский погром, они, благодаря организации евреями отрядов самообороны, переросли в настоящие бои между погромщиками, их жертвами, войсковыми командами и полицией. Погибли десятки людей, более сотни были ранены. Эхо этих событий разнеслось по всей стране и, в частности, вызвало оперативную реакцию недавно созванной Государственной Думы. Властям, несмотря на явное нежелание, пришлось провести судебный процесс над активными погромщиками.

По прошествии двух лет дело рассмотрела выездная сессия Гродненского окружного суда с участием сословных представителей (поскольку событиям был придан политический характер, оно не подпадало под юрисдикцию суда присяжных). Обвинение всячески старалось переложить значительную часть вины на евреев, которые, якобы, своим массовым участием в революционном движении озлобляли обывателей-христиан. В результате 2/3 обвиняемых были оправданы, а все гражданские иски пострадавших остались без удовлетворения. 

Жертвы белостокского погрома
Источник заимствования: https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/f/fe/Pogrom_de_Bialostok.jpg

Одним из представителей гражданских истцов на процессе был присяжный поверенный Арнольд Исидорович Гиллерсон, адвокат с десятилетним стажем, который к тому времени приобрел известность как защитник по уголовным и политическим делам. Его выступление в прениях, направленное против попыток обвинения переложить вину на евреев, было довольно острым, но во время заседания не вызвало негативных эмоций ни у суда, ни у публики. 

Однако некоторое время спустя окружной прокурор потребовал задним числом внести в протокол некоторые фразы из речи адвоката, зафиксированные газетными отчетами (на процессе присутствовали репортеры десятка изданий, в том числе столичных). Среди них были рассуждения о свободолюбии русского народа на примере Новгородской республики, ссылки на классовую солидарность («Розни между рабочими евреями и христианами не могло быть, потому что лозунг и тех и других “Пролетарии всех стран, соединяйтесь!”, а не “Пожирайте друг друга” – это лозунг бюрократии и буржуазии»), а также утверждение, что истинные виновники произошедшего – зачинщики и подстрекатели – находятся на свободе, а на скамье подсудимых сидят лишь рядовые исполнители, отравленные их пропагандой1.

Здание Гродненского окружного суда
Источник заимствования: https://pastvu.com/_p/a/n/6/9/n698o65lrd25opk5l2.jpg

Выступление Гиллерсона, несомненно, было смелым, но ни в коем случае нельзя назвать его из ряда вон выходящим. В истории российской адвокатуры на политических процессах не раз звучали не менее «возмутительные» речи. Вспомним хотя бы знаменитую реплику П.А. Александрова на «Процессе 193-х», произнесенную в адрес его устроителей: «Вспомнит их история русской мысли и свободы и в назидание потомству почтит бессмертием, пригвоздив имена их к позорному столбу!»2. Несомненно, инициатива гродненской прокуратуры лежала в русле общей властной тенденции «приструнить адвокатов» и, скорее всего, была согласована «наверху».

В.А. Серов. Портрет Д.В. Стасова
Источник заимствования: http://valentin-serov.ru/wp-content/uploads/2016/11/satasov.jpg

2 октября 1908 г. Гиллерсона вызвали в Петербургское жандармское управление, где предъявили обвинение по п. 1 и 2 ст. 129 Уголовного уложения Российской империи («Виновный в произнесении или чтении публично речи или сочинения или в распространении или публичном выставлении сочинения или изображения, возбуждающих: 1) к учинению бунтовщического или изменнического деяния; 2) к ниспровержению существующего в государстве общественного строя…»3). 

Это событие вызвало стремительную и практически единодушную реакцию адвокатской среды. 19 октября состоялось внеочередное общее собрание столичных присяжных поверенных, на котором присутствовали более 200 человек (из примерно 860, числившихся по округу), под председательством старейшего адвоката России – Дмитрия Васильевича Стасова, человека безупречной профессиональной и нравственной репутации. Собрание поручило Совету сделать заявление, в котором отмечалось, что привлечение адвоката за его выступление в суде есть прямое нарушение правильных начал отправления правосудия. 

На это заявление министр юстиции И.Г. Щегловитов, которого прогрессивно настроенные юристы прозвали «Ванька-Каин» за быструю смену взглядов с либеральных на охранительные по мере карьерного продвижения, заявил, что не усматривает здесь нарушения закона. При этом министр сослался на дело Дорна, по которому в 1892 г. Сенат принял постановление о пределах, в которых в судебных речах могут быть приводимы обстоятельства, касающиеся чести и доброго имени противной стороны, свидетелей и третьих лиц. 

О.О. Грузенберг
Источник заимствования: https://ru.wikipedia.org/wiki/Грузенберг,_Оскар_Осипович

В данном решении Сенат основывался на ст. 158 Учреждения о судебных установлениях, согласно которой председательствующими «могут приниматься меры в отношении сторон и их поверенных, если они будут оглашать предосудительные для противника обстоятельства без всякой к тому надобности для разъяснения дела»4. Сенат тогда постановил, что «виновный отвечает не только в том случае, когда он вполне и отчетливо сознавал лживость распространенного им слуха, но и тогда, когда он действовал, так сказать, легкомысленно, когда, не будучи с несомненностью убежден в истинности оглашаемого, не имея достаточно разумных оснований верить в справедливость дошедших до него слухов, он, тем не менее, не воздержался от их распространения в частном разговоре, в письме, печати и т.п., так как закон вправе требовать от всякого, чтобы он бережно относился к доброму имени других и легкомысленною болтовнею не наносил таких нравственных ударов, загладить последствия коих непосильно для огласившего клеветнический слух»5.

Совершенно очевидно, что это сенатское решение не имело никакого отношения к выступлению в суде адвоката, не распространявшего непроверенные слухи в отношении стороны процесса, а заявлявшего правовую позицию по делу. 

А.И. Гиллерсон, О.О. Грузенберг и представители Советов присяжных поверенных на процессе
Источник заимствования: https://img01litfund.ru/images/lots/57s1/cache/57s1-050-B78-12-V4014772_m_600x600.jpg

К возмущению столичных коллег присоединились все до единого Советы, решившие направить своих представителей на процесс. В результате весной 1909 г. в Гродно Гиллерсона защищали 9 адвокатов во главе с крупнейшим специалистом по «еврейским процессам» Оскаром Осиповичем Грузенбергом6. Все они по очереди отстаивали принцип неприменимости к защитнику, исполняющему непосредственные профессиональные обязанности, норм, применимых к обычным публичным выступлениям, на чем настаивал прокурор, утверждавший, что «адвокаты пытаются представить дело как посягательство на независимость адвокатского слова, а следовательно, на самостоятельность суда, а на самом деле речь идет о простом государственном преступлении – противоправительственной речи»7

Здание Двинской крепости, где отбывал наказание А.И. Гиллерсон (Даугавпилс, Латвия, современный вид)
Источник заимствования: https://wikiway.com/upload/hl-photo/fc3/8f4/daugavpilsskaya-krepost_4.jpg

Однако в 1909 г. российский суд – что в варианте Гродненского окружного, что – Виленской судебной палаты, что даже Сената, – не был склонен колебаться между «защитой государственных интересов» и отправлением истинного правосудия: первоначальный приговор Гиллерсону – год заключения в крепости – устоял и в апелляции, и в кассации. Единственное, что удалось отстоять Грузенбергу, продолжавшему защищать интересы коллеги, – сокращение срока заключения на том основании, что Гиллерсон содержался в одиночной камере, что было более суровым режимом по сравнению с обычным крепостным содержанием, и в соответствии с решением Сената от 4 июня 1910 г. по делу некоего Смирнова срок заключения подлежал уменьшению на четверть. С этим вынуждена была согласиться сначала Виленская палата, а после протеста виленского прокурора – и Сенат.

М.П. Чубинский
Источник заимствования: https://ru.wikipedia.org/wiki/Чубинский,_Михаил_Павлович

Реакция общественности в целом и адвокатского сообщества, в частности, на «дело Гиллерсона» указала на растущую пропасть между властью и обществом. Как отмечал известный юрист М.П. Чубинский, говоря о стремлении обвинения придать пожеланию адвоката «чтобы времена эти <Новгородской республики – А.К.> вернулись и заветы Великого Новгорода осуществились вновь» черты преступного призыва к ниспровержению власти: «Желание, мечта еще не составляют призыва к действиям, не говоря уже о том, что новгородский строй был строем, основанным на признании княжеской власти, но власти, действующей не вопреки народу, не в духе попрания его прав, а в духе единения с народом и уважения к его воле. Неужели же обновленный наш строй настолько чужд этих идей, что одно упоминание о них, сделанное не в форме призыва к действиям, а в форме пожелания, есть уже посягательство на существующий строй? Нам кажется, что обвинители г. Гиллерсона сделали ошибку: они наш обновленный строй отождествили со строем старого московского государства, ибо только деспотия и произвол, характерные для последнего, действительно признавали преступлением тяготение к идеям Великого Новгорода»8.

Нам, признаться, тоже так кажется. В особенности, с учетом последующих, хорошо известных событий.


1 См. «Право». Еженедельная юридическая газета. 1908, № 40.

2 Троицкий Н.А. Корифеи российской адвокатуры. М., 2006. С. 177–178.

3 Уголовное уложение 22 марта 1903 г. С мотивами, извлеченными из объяснительной записки Редакционной комиссии, представления Министерства юстиции в Государственный совет и журналов – особого совещания, особого присутствия департаментов и общего собрания Государственного совета. СПб., 1904. С. 233–234.

4 Пределы прав защиты и присяжных заседателей по делам о сознающихся подсудимых // «Журнал министерства юстиции», 1904, № 3. С. 162.

5 Набоков В.Д. Сборник статей по уголовному праву. СПб., 1904. С. 226.

6 Помимо Грузенберга это были Д.И. Евсеев, А.М. Александров, Л.Н. Андронников, П.В. Ратнер, С.А. Ушаков, С.С. Крамарев, А.С. Измаильский и С.А. Патек.

7 Цит. по: Краковский К.П. Процесс Гиллерсона // «История государства и права». 2009, № 2. С. 27.

8 Чубинский М.П. Статьи и речи по вопросам уголовного права и процесса. Т. 2. СПб., 1912. С. 281.

 

Источник: Новая адвокатская газета

Контакты

Уфа-Адвокат Vindex Group

Main (fax): +7(347) 272 47 46
Mobile: +7(919) 155 09 04,
Email: ufa-adv@yandex.ru 
Web:  www.ufa-advokat.ru

Россия, 450008, город Уфа, улица Кирова, дом 1, офис 126, "Дом Профсоюзов"